Н. БОНДАРЕВ
ЗА СТРАНОЙ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА

ПРЫЖОК НА ИТУРУП

Курильские острова. Верхушки вулканов, поднимающиеся из глубин Тихого океана. По их склонам растут леса, где все перемешано: северянки лиственницы с бамбуком, береза и клен с тиссом и цветущей магнолией, ели перевиты лианами. Среди лесов сбегают прозрачные ручьи и речушки, некоторые из них — горячие. Мы летим на Курильские острова, точнее, на один из южных — Итуруп.

Поселок Буревестник. Десятка три серых домов, как и подобает временному человеческому жилью, сколоченных из некрашеных брусьев и досок, простоявших не один год под дождями и ветрами. Дома разбросаны на высоком песчаном берегу залива Касатка с видом на Тихий океан. Правда, сегодня вида нет. Накрапывает дождик. Косматые, низкие облака забили вход в бухту и обложили высокую гору — вулкан Иван Грозный. И не поймешь, то ли он дымит, то ли на его вершине запутался клубок облаков.

Сегодня едем в Горячий Ключ — поселок у самого подножия Грозного.

Первые десять километров дорога идет по берегу бухты Касатка. Лучше всего, как говорят местные жители, ехать “по отливу”. Песчинки плотно пригнаны друг к другу прибоем. Получилось широкое, блестящее полотно, не хуже асфальта. Правда, дорогой этой можно пользоваться несколько часов в сутки, а потом море забирает ее: чинит, гладит, чтобы на следующее утро сдать в полном порядке. Грузовик, объезжая валуны, заходит в воду, и тогда до кузова достает фонтан брызг.

Свежий ветер, запах моря, быстрая езда. Настроение отличное!

Сворачиваем в глубь острова. Машина вначале раскачивается среди песчаных полуобвалившихся дюн с кустами цветущего шиповника на верхушках, напоминающих клумбы. Потом пробираемся в густом кустарнике и сверху въезжаем в милую зеленую долину (даже название — “Благодатная”). Через овраг в склоне вкраплен маленький поселок курортного вида — Горячий Ключ.

Нашли дом охотника: “Тропа есть до Генеральского озера, за час дойдете, а дальше не ходил, не нужно было... Утка должна быть к вечеру. Почему названо Генеральским? Так, красивое, а потом, рассказывали, дача генеральская у японцев тут была. За час дойдете, только тропу не теряйте”.

Стена бамбука метровой высоты сразу за домами. Похож он на камыш, только стебель тверд, как кость, а листья более округлые и жесткие.

Тропа не долго радовала своею четкостью, взобралась на бугорок и растворилась в бамбучнике. Руками и коленями раздвигаем пружинящие, стукающиеся, колючие стебли. Сам протиснулся, а стебли захватили рюкзак, тянут назад, закручивают. Ступил два шага — и стена сомкнулась. Выкручивайся при следующем шаге. Споткнулся — не беда, бамбук упасть не даст. Хорошо еще, что он не очень высокий, только по плечо, видно, куда идти. Местность холмистая. В низинах светло. На возвышениях островами темная зелень лиственных деревьев. Из бамбука поднимаются скрюченные стволы умерших лиственниц, напоминающие то пасть ящера, то взмахнувшую крыльями птицу, то страшного бородача. Правда, попадаются и зеленые, но какие они необычные — ветви распластались, иголки почти спрессованы, чтобы всем вместе устоять против ураганов. А вот маленькая лиственница, очень похожая на зонт. Дальних гор не видно. Тишина... И уже ничто не напоминает о близости человеческого жилья.

Наконец открылась лежащая среди холмов гладь озера. Кажется, рукой подать.

Четыре километра (первые полтора по тропе) мы прошли за три часа с трудом. Вышли к желанному озеру. Оно спокойное, чистое, по берегам роскошные кусты кедрача, березы, лиственницы, но чувствуешь себя около него как в чуждом мире. Плотной стеной вокруг озера стоят заросли бамбука, и нет ни малейшего пятачка, чтобы просто посидеть. Срываются капли дождя. Надо бы поставить палатку, да не примять бамбук, а срубишь — придется спать на “гвоздях”. Почва сочится, как губка, и капельки ручейками сбегают в озеро. Неуютно на этом Генеральском, того и гляди провалишься в трясину или наколешься на бамбук.

Возвращаемся в Горячий Ключ.

Как быстро меняется погода! У Грозного густые черно-синие тучи, а там, где поселок, — небо чистое, светло-желтое от заходящего солнца. Голые мертвые лиственницы на фоне черных туч как застывшие белые молнии. Порывы ветра сдвинули черное облако, на нас посыпался золотистый дождь. Блестящие капельки покатились по лицу и по жестким листьям.

В поселок входим в полной темноте, довольные, что познакомились с бамбучником и что сейчас сбросим с себя все мокрое да побежим париться, как здесь говорят, в “фанзу”.

В центре круглой комнаты бетонный бассейн, разделенный на три сектора. Из первого сектора, где собственно источник (температура воды шестьдесят градусов тепла), вода переливается во второй, куда уже можно опустить ногу, и дальше — в третий, куда погружаешься с большим удовольствием. Кстати, фанза тоже питается прямо из горы ключевой водой.

С целебной ванной пришла легкость. Но не только, наверное, от этого. Наконец почувствовали, что находимся на необычном острове, среди вулканов, и знаем на собственной шкуре, что такое заросли, затопившие почти весь остров.

Завтра в Буревестник.

Самолет пересекает Итуруп, летим невысоко — только бы не зацепиться. Видимость отличная. Слева — Тихий океан, справа — Охотское море. Внизу мирная с виду зелень бамбучников. Ближе к побережью бамбук редеет, все-таки сказывается его теплолюбивая натура. Лишь накрытый снегом он способен переносить морозы, а где ветры сдувают снег — вымерзает.

Смотрим на правый берег. Словно случайно приклеился к острову правильный изящный конус вулкана Атсонупури — действующего. Теперь на левый. На дне зеленой чаши кальдеры Урбича (остатки взорвавшегося когда-то конуса вулкана) голубое пятно — озеро Красивое. Сюда, на восьмидесятиметровую высоту, преодолевая тысячи километров, а в конце ручей с водопадами, приходят на нерест лососи. Снова глядим на правый берег: уже проходим бухту Львиная Пасть — полузатопленный кратер вулкана. Перед глазами проплывают пятисотметровые мрачные отвесы, и даже здесь, в самолете, высоко над землей, чувствуешь себя ничтожным перед этими громадами.

Все! Внизу синий пролив, уплывает последний мыс, окаймленный белым кружевом прибоя. Прощай, Итуруп!

В смотровые окошки по правому борту выплывает темная, с острым колпаком гора почти двухкилометровой высоты — вулкан Тятя. Здравствуй, Кунашир!

ЗАКАТ В “СТРАНУ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА”

Приземляемся у самого подножия старого вулкана Менделеева. В открытую дверцу самолета врывается жаркой волной кунаширский воздух.

Тут вовсю припекает солнце. Широта Сочи. На попутном грузовике едем в сторону Южно-Курильска. Крупнолистные высокие березы, похожие на эвкалипты. Вдоль дороги запыленная густая зелень — впрямь юг. Едем недолго, пока в бамбучнике не обнаруживается тропинка (тут он по пояс и помягче). Дальше — пешком.

По карте до Охотского побережья километра три. Тропа бежит по лесистому склону оврага. Едва заметная вначале по сломанным стеблям бамбука, в лесу она четкая, точно в горах Западного Кавказа.

Лес пихтовый. И молоденькие, идеальной формы пихточки, как на новогодних открытках, и пепельные колонны, как в верховьях Бзыби на Кавказе. Только здесь деревья растут гуще — не везде протиснешься между стволами. В их тени и бамбук не выживает.

Кончились пихты, под ногами стало сыро. Над головами колышутся белые султаны шеломайника и голубые букеты колокольчиков. Травы непривычно велики — почти деревья, и странно видеть, как от удара палкой такое “дерево” переламывается. А тут еще чуть сбоку от тропинки парящее теплое болото, затянутое желтой и ядовито-зеленой тиной. Прямо страна дремучих трав. Почему-то хочется выбраться из нее поскорей. Наконец сквозь частокол трав и листьев блеснул морской простор.

Ветер в лицо. Песчаные дюны и синий прибой Кунаширского пролива. Среди дюн нашелся уголок, защищенный от ветра и выстланный мягким зеленым мхом. Посредине — клумба, усыпанная блестящими черными ягодами шикши. Карликовая рябина, ростом до колена, с ярко-оранжевыми и, как оказалось, очень сладкими ягодами, куда вкуснее нашей подмосковной.

Что-то необычное есть в этой природе, способной так перепутать кавказские пихты, лес трав, карликовые рябины и гигантский шиповник.

Вечер. От горизонта по диагонали через все посветлевшее небо потянулась жаркая полоса из светящихся, как угли, облачков. Выше — веер серых и синих туч. Темнеет вода в проливе, и за ним горы, куда вот-вот спрячется солнце.

Что за горы на той стороне? Да это же Япония! Со школьных учебников географии и истории привык я считать Японию Страной восходящего солнца. И теперь, изучая отдельную, не связанную с Японией, карту Кунашира, никак не могу представить себе, что увижу такую картину. Действительно, солнце только что скрылось за горы острова Хоккайдо.

Удивительная страна Япония! На несколько веков империя изолировала себя от всего мира, императоры никого не принимали, запретили своим людям покидать остров. Страна “восходящего солнца” — и в названии стремление показать, что все остальные страны “после Японии”. Самоизоляция привела к тому, что русские путешественники открыли Курилы раньше японцев, пройдя через всю Сибирь, в то время как японцы изредка наведывались на соседний остров Хоккайдо, где жили в то время айны.

Через почерневший пролив зажглись разноцветные огоньки японского берега.

Ночь спустилась к нашим палаткам.

МОРЕ, ВУЛКАНЫ, ВЕТЕР. СУВЕНИРНАЯ ЛИХОРАДКА

Какие только чудеса могут сотворить из камня вода и ветер! “Ласточкино гнездо” в Крыму, Красноярские Столбы, многочисленные Чертовы замки... А если камень не просто гранит или песчаник, а поток вулканической лавы?

Все, кто побывал на Кунашире, утверждают, будто самое замечательное на нем — это мысы, созданные потоками лавы когда-то отгремевших извержений.

Мыс Столбчатый — целый километр скал, стен, башен вперемежку с рощами и бухточками. Трудно объяснить, как его создала природа, почему она выбрала для строительства одинаковые светло-серые шестигранные столбы толщиной двадцать сантиметров. Столбы стоят, как собранные в пучки карандаши, — вертикально или чуть наклонясь. Вот стена высотой с девятиэтажный дом. Четкие линии граней уходят ввысь. Похоже на орган. Свист ветра и уханье волн — его музыка. А море неспокойное. Темно-синее, к горизонту почти черное. Строй белоснежных гребешков непрерывно идет на берег. Небо безоблачное, нежно-голубое, с жемчужным блеском. И на память приходят строки нашего спутника Вадима Егорова:

Замри. Прислушайся. Забудь
Про все. Под шлепанье прибоя
Благослови свою судьбу
За то, что сделала с тобою.
За то, что бросила сюда
На этот берег, этот остров,
Где так торжественно и просто...

Цепляясь за выступы, выбираемся на террасу, выглаженную штормовыми волнами. И она “выложена” шестигранной брусчаткой. Странный пустынный город.

Бухта, Из воды поднимается многоярусная башня. Виды Италии. При входе в бухту волны разбиваются, теряют мощь и только в самой бухте покачивают леса водорослей.

Ныряем, и под водой все те же столбы в желтоватых солнечных бликах, как колонны затопленного города. Качаются зеленые “Волосы Вероники” и еще какие-то коричневые водоросли, снуют блестящие рыбешки, а на глубине неподвижны оранжевые и синие морские звезды.

В лагерь возвращаемся оглушенные ударами волн и великолепием Столбчатого.

Дальше мы пойдем на юг, к мысу Алехине, оттуда поднимемся в кальдеру вулкана Головнина.

Двигаемся быстро. Началась сувенирная лихорадка, и никто не хочет идти последним. Последний — это значит, сколько ни смотри под ноги, ничего стоящего не заметишь; все подберут раньше тебя.

Многое выбрасывает на песчаный берег море: белые и фиолетовые раковины, панцири крабов, поплавки в виде стеклянных и пластмассовых шаров всевозможных диаметров, бутылочки, японские нейлоновые веревки. Да мало ли что может выбросить море!

Чтобы попасть в поселок Алехине, нужно обойти одноименный мыс поверху. Тропа есть. Но тропа это еще не все, когда прошел по песку более двадцати километров, вокруг кромешная тьма и не видно, где тропа, а где промоины. А еще хуже, если ты раскис.

Подъем оказался недолгим, и вскоре внизу, за чернотой леса, засветились огоньки поселка.

Большинство домов в Алехине пустуют. Рыбаки все больше ловят рыбу в открытом море. Тем не менее поселок имеет милый, уютный вид. Речушка, дубовая роща на берегу обширной бухты, во дворах кусты смородины и кунаширской магнолии.

Речка у Алехина мелкая, по колено, правда, с омутами, но в самом устье еще мельче от того, что море забрасывает песком. Но именно в эту речку, и никакую другую, идет горбуша на нерест. Отдельные рыбы пробуют прыгать через песчаную полосу. Некоторым везет, а иная рыбина забилась в тупиковую лужицу, и все силы потеряны. На песке сидят черные нахальные вороны, раза в три больше европейских. Пищи так много, что они горбуше только глаза выклевывают. В это время пируют и лисицы, и медведи. Более осторожные рыбы косяками ходят в ожидании прилива, а когда поднимается уровень реки, идут вверх сплошным потоком — в воде черно от рыбьих спин. Отмечет горбуша икру в укромном омуте, даст жизнь следующему поколению и погибает.

Мыс Алехине. Если Столбчатый четкостью готических форм напоминал средневековый западный город, то скалы Алехина воспроизводят монументальные пирамиды древнего Египта или роскошные куполообразные мавзолеи Средней Азии. Целый день бродим в сказочном царстве из “Тысячи и одной ночи”. Зеленые бухты, многометровые выглаженные волнами обрывы, темные гроты, застывшие изваяния чудовищ.

КИПЯЩЕЕ ОЗЕРО

Если идти из Алехина по берегу Кунаширского пролива на юг, то дойдешь до речки Озерной, что вытекает из кальдеры вулкана Головнина. Когда-то и он имел коническую форму, дымил, выбрасывал потоки лавы — мыс Алехине его подарок. Потом верхушка взорвалась, и осталась поднятая над морем чаша, похожая на большую спортивную арену, километров пять в диаметре, и в ней озеро. Склоны чаши поросли буйными смешанными лесами. Вместе с пихтами и дубами от Алехина на верх кальдеры поднимается тропа. Мы отправились берегом, хотя пришлось полдня прыгать по камням и даже заниматься скалолазанием, когда скалы входили в воду. Зато попили минеральной воды, видели, как волна забавляется с кипящим источником на берегу: то накроет его, только пузыри идут, то отступит, и источник сердито шипит и плюется кипятком. Наткнулись на заросли дикого винограда, к сожалению еще не созревшего, а уже сентябрь.

Лучшее время путешествий по Камчатке, Сахалину, Курилам — осень. Климат края определяется ветрами, которые летом дуют с океана (тогда дожди), а зимой из Сибири (пурга и морозы). С сентября по октябрь — время равновесия, сильных ветров не бывает. Стоит сухая, теплая погода. Бабье лето.

Возле реки Озерной отыскалась тропа, которая повела в кальдеру. После слепящего моря и песка глаза отдыхают в зеленом полумраке леса. Огромные клены, березы перевиты цветущей гортензией. Пихты рядом с крупнолистными магнолиями. Зелень свежая, чистая, будто и не началась осень. Яростный, дружный хор цикад обещает хорошую погоду.

Подъем кончился, стало просторнее, сквозь березовую рощицу засияло удивительным голубым цветом озеро Горячее. Вода у берега комнатной температуры, на вкус чуть кисловатая, и глаза пощипывает. Потом прочитал, что озеро Горячее заполнено слабым раствором сернистой кислоты. Нет в нем ни рыб, ни водорослей.

Причудливые скалы поражают воображение

Посреди кальдеры стоит сопка. С вершины ее Горячее открывается полностью. Ярко-голубое, кобальтовое на глубине, светлеющее к краям. С другой стороны сопки совсем иной мир. Отвесно обрываются черные и красноватые скрюченные, колючие скалы, а под ними небольшое озеро тусклого серого цвета со свинцовыми разводами. Берега голые, лишены всякой растительности, ближе к скалам что-то парит.

Крутой спуск по осыпи приводит на площадку. Сверху она напоминает палитру художника, с пятнами желтых, белых, красных и синих красок. А ходишь по ней среди кипящих котлов, откуда со свистом вырываются струи пара и раскаленного газа, с ощущением, будто находишься на горячей плите. Активная часть вулкана! Последний раз здесь произошел взрыв около пятидесяти лет назад, тогда и образовалось Кипящее озеро. Вода возле “плиты” тоже булькает, всплескивает, парит. Прошли по берегу туда, где не булькает. Вода терпимая, градусов сорок: “Ну что, искупаемся?” Залег в горячий лечебный ил. "Хорошо! Погрузил руку глубже — еще горячее, по пальцам побежали пузырьки газа. Кипим!

КУНАШИРСКИЕ ДЖУНГЛИ

Путешествие подходит к концу. Остается пересечь остров через кунаширскую тайгу, выйти на Тихоокеанское побережье к Серноводску, откуда прямая дорога в Менделееве.

Чудесное солнечное утро. Выбравшись из кальдеры, тропа еще долго идет по краю зеленой чаши, а когда настало время начать спуск в темень леса, останавливаемся, чтобы проститься с кальдерой. Такой она нам и запомнится: голубой трепетный шелк озера на дне зеленой корзины.

Отсюда, с трехсотметровой высоты, в утренней легкой дымке развернулся весь остров. Будто находишься в зале диорамы: все видно, все красиво, и не верится, что реально. Хочется даже потрогать зеленые лохматые кусты кедрача и маленькие елочки на переднем плане. Сине-голубые просторы океана сливаются вдали со спокойным утренним небом. Туда же потянулся остров. Справа голубоватый вулкан Менделеева, левее через остров — Кунаширский. Чем дальше, тем зелень лесов слабеет и растворяется в голубизне. И уж в самом конце острова вулкан Тятя стоит серо-голубым призраком.

Спасибо тебе, сказочный остров! Каждый час ты дарил нам новое, и я не знаю другого столь насыщенного красотой и диковинами маршрута. Даже на Камчатке.

Склоны Головнина идут полого. Растительность в верхней части напоминает саванну: по холмам сплошная зелень бамбучников, над ними поднимаются кусты кедрача с крупными спелыми шишками. В овражке темнеет группа елей, повыше березовая рощица.

Береговая терраса “выложена” шестигранной брусчаткой

Тропка вбегает в высокоствольный лес, то ли тайгу, то ли джунгли. Под стройными, могучими пихтами — чуть ли не в рост человека папоротники. Вот лиана. Она не может жить без дерева, а если взберется на него, сдавит своими кольцами, и дерево зачастую гибнет. Перед нами засохшая пихта в объятиях цветущих лиан стоит как зеленая колонна. Долго ли так жить лиане, сколько простоит мертвое дерево? Вдоль дороги встречается крепкий мохнатый долгожитель — тисе ягодный (красное дерево).

Среди лиан попадается актинидия (я хорошо изучил ее зеленые ягоды по рисункам), только не созревшая. А эта стоит на свету, есть мягкие ягоды. Пробуем. Очень вкусно! Напоминает банан, виноград и ананас вместе! Недаром Мичурин ставил ее выше винограда, пророчил ей распространение по всей России. Однако плоды актинидия дает только через тридцать лет после посадки. Местные жители в Приморье и на Сахалине собирают ее по лесам, сушат и запасают на зиму “кишмиш”.

Тихоокеанский берег мрачен. Ветер гонит серые тучи. Сыро и холодно. Географы утверждают, что на Охотском побережье, откуда мы пришли, климат значительно суше, чем на Тихоокеанском. А между ними всего двадцать километров.

...На окне керосиновая лампа, в косых струях дождя блестит пустая взлетная дорожка. Сегодня мы хозяева этого “ничейного” домика, а может, его и поставили для тех, кого застала непогода, кому ждать... Сегодня домик завален нашими рюкзаками. Мы сидим на разостланных спальных мешках. Один пишет в свой блокнот, другой выщипывает из гитары грустную мелодию, третий перебирает в коробках и мешочках сувениры — “пылинки дальних странствий”, У каждого этими “пылинками” набиты рюкзаки. Лучшие из них будут лежать на стеллажах и напоминать об острове.

<< Назад  Далее >>

Вернуться: Ветер странствий / №7