РУФ ИВАНОВ, мастер спорта СССР

СЛАГАЕМЫЕ НАДЕЖНОСТИ

Только в горах и нигде больше можно увидеть сразу несколько солнц в небе; в полном смысле слова ощутить дыхание движущихся лавин, и почти ступить ногой на облака.

Только в горах услышишь удивительную, неповторимую тишину спящей природы. Только в горах, наверное, испытаешь свое мужество, силу воли, все те скрытые возможности человека, о которых он порой и не подозревает. И, пройдя тяжкий, опасный путь, поднявшись на вершину, можно вслед за покорителем Аннапурны Морисом Эрцогом с полным правом сказать: «То, что мы сделали,—это прекрасно».

Однако безопасное хождение в горах требует многолетней физической, технической и моральной подготовки. Шаг за шагом готовились альпинисты Октябрьской железной дороги к схватке с горами, ив 1966 году наш коллектив совершил первое высотное восхождение на пик Ахмади Дониша в северо-западном районе Памира, заняв третье место в первенстве страны. С тех пор команда ДСО «Локомотив» сделала ряд сложнейших восхождений и завоевала на первенствах СССР 36 медалей—8 золотых, 16 серебряных и 12 бронзовых.

Для меня, тренера команды, вехи на пути коллектива альпинистов стали вехами собственной жизни. В 1967 году наши ребята в первый раз прошли красивый траверс от пика Пастухова через Аламединские зубья в Западном Тянь-Шане. А через год—второй траверс, намного сложнее предыдущего, на Юго-Западном Памире—от пика Энгельса до пика Таджикистан (с подъемом на пик Энгельса по Южной стене). Этот траверс принес команде серебряные медали чемпионата страны.

В 1969 году альпинисты-железнодорожники совершили уникальное восхождение—траверс десяти вершин от пика Гармо до пика Коммунизма. Коллектив альпинистов-железнодорожников стал чемпионом страны и по праву вошел в число сильнейших команд Советского Союза. В этой экспедиции все участники были равны по спортивной подготовке, опыту высотных восхождений. Члены команды Юрий Кузьмин, Олег Худяков, Борис Лайхтман, Алексей и Ярослав Якушевы, Сергей Зысин, Геннадий Коненков выросли в одном спортивном обществе, прошли немало совместных маршрутов высшей категории сложности и образовали по-настоящему сплоченный, боевой коллектив. Немалую роль в успехе этого восхождения сыграла вспомогательная группа под руководством мастера спорта СССР Владлена Стародубцева.

Год спустя ареной наших действий стал Центральный Тянь-Шань. В хребте Тенгри-Таг возвышается одна из красивейших вершин мира—пик Хан-Тенгри. Многие альпинисты безуспешно стремились покорить его. И только в 1931 году это удалось группе под руководством Михаила Погребецкого.

Здесь нет легких маршрутов, а наш—по восточному контрфорсу северной стены—явился самым сложным. Сборная ЦС «Локомотив» в составе восьми человек, осуществившая это восхождение, была отмечена бронзовыми медалями.

И в следующие два года команда сделала ряд интересных восхожений: на пик Победы через пик Важа Пшавела и на Памире—пик ОГПУ—по центру Западной стены. В тот же сезон 1972 года команда совершила восхождение на пик ОГПУ по пути Г. Степанова, получившего в 1968 году за прохождение этого маршрута звание чемпиона страны. И опять у нас было восемь серебряных медалей.

Сложные высотные восхождения свидетельствовали о зрелости и высоком спортивном мастерстве всех участников и команды в целом. А главное, для нашего коллектива стало характерным безаварийное проведение восхождений.

Проблема безаварийности в таком виде спорта, как альпинизм, чрезвычайно остра и имеет множество аспектов. Какой-то элемент удачи в успешных восхождениях, конечно, есть, но полагаться лишь на фортуну нам не приходится.

Самые смелые, самые романтичные, самые удачные восхождения всегда начинаются с вещей обыденных и скучных. Хорошая, тщательная подготовка экспедиции — половина успеха.

Мы обычно начинали готовиться к очередному восхождению почти за два года. Прежде всего, конечно, были сбор материалов и изучение будущего района восхождения. Карты, описания, фотографии— все это помогает не только разработке стратегии и тактики штурма, но и дает возможность лучше узнать объект, освоить его психологически.

И вот что интересно: на первых порах кажется, что поставленная задача чрезвычайно сложна, в сущности почти невыполнима. Мучают сомнения, а не слишком ли мы замахнулись. Помню, как отговаривали нас в 1969 году заявлять на первенстве страны траверс десяти вершин памирского хребта Академии наук. Что скрывать, и многие из нас поначалу считали, что нам это не по силам. В конечном результате восхождение 1969 года принесло ленинградским альпинистам-железнодорожникам золотые медали чемпионов страны по классу траверсов.

Обычно разработкой предстоящего маршрута занимался наш, как мы его называли, начальник штаба,—мастер спорта СССР международного класса Олег Худяков. Он великолепно справлялся с составлением кроков и профилей маршрутов. И, несомненно, ему принадлежит большая заслуга в том, что нам удалось в 1969 году пройти маршрут, который почти не знает себе равных по трудности. Олега мы по праву считаем ветераном команды. Пришел он к нам в 1957 году неопытным новичком, и поначалу даже трудно было предположить, какой классный альпинист получится из него в будущем. Альпинизм для Худякова—не развлечение, не способ оригинально провести отпуск, не жажда спортивных титулов и званий, а дело жизни.

Двадцать дней наша группа, с боем завоевывая каждый шаг на пути к пику Коммунизма, двигалась от вершины к вершине, высота которых достигала шести тысяч метров. Однажды утром мы вышли к холмику, обложенному разноцветными камнями, рядом стоял ледоруб и лежали кошки. Здесь был похоронен Иван Мирошкин, погибший в 1948 году при штурме пика Гармо. Молча, обнажив головы, стояли мы у могилы альпиниста. И я вновь и вновь думал о том, что нужно противопоставить опасностям и коварству гор.

Вот почему всегда и везде, помногу раз я Неустанно напоминаю о самых, казалось бы, элементарных, известных каждому новичку, правилах безопасности в горах. Бывает, кое-кто из опытных альпинистов, обладающих высокими спортивными титулами, даже обижается на это. Подчас самые опытные и бывалые настолько уверуют в свои силы, в свою удачу, что совершают грубейшие ошибки, недопустимые даже для начинающих. В условиях же восхождений высшей категории трудности подобная ошибка может стать роковой.

При подготовке к восхождениям нет мелочей. Взять хотя бы такой организационный фактор, как распределение обязанностей между членами команды в подготовительный период. Хорошо, если человек выполняет эти обязанности из года в год. Так, несколько лет подряд ответственным за обеспечение экспедиции газом был мастер спорта Валентин Юферев. Все тонкости этого хлопотливого дела были ему известны, и справлялся он с ними отлично. В команде Валентина ценили за выносливость, трудолюбие, пунктуальность—качества, которые можно определить понятием «надежность».

Тот, кто думает, что экспедиционный альпинизм— это только романтика, увлекательное времяпрепровождение, острые ощущения, ошибается. Всякая экспедиция — тяжелый, упорный труд, от зари до зари, в любую погоду.

Все наши ребята прекрасно понимали это и работали на совесть. Так что определение «трудолюбивый», «работящий» можно с полным основанием отнести к каждому члену команды.

Каждому горожанину известно, что такое неудобная обувь. В ней и по асфальту ходить—мука. И конечно же, ясно, какое значение имеют удобная обувь, одежда и все снаряжение альпинистов в условиях восхождения. Наши отечественные ботинки не только не уступают импортным, а даже превосходят их во время высотных восхождений. В них нога чувствует себя увереннее. Каждый из нас подбирает ботинки на несколько размеров больше. Об элегантности тут думать не приходится, зато нога в них не мерзнет, ботинки не трут, и в них влезает неограниченное количество пар носков.

Совершив ряд сложных высотных восхождений, во время которых люди часто серьезно обмораживаются, ни один из членов нашей группы не получил подобной травмы.

На собственном опыте я убедился, что как бы ни были хороши ботинки, в которых ходил в экспедицию в прошлом году, брать их на следующее восхождение не следует. Дорогие моему сердцу ботинки, в которых я прошел траверс на Юго-Западном Памире, совершенно развалились в самый разгар восхождения на пик Коммунизма.

Отлично зарекомендовали себя отечественные высотные палатки, теплые, удобные, выдерживающие самые свирепые ветры.

А вот крючья и карабины фабричного производства не выдерживают критики, и мы вынуждены изготавливать их сами кустарным способом. Понятно, что подчас эти «самоделки» не могут гарантировать необходимую прочность. Каждая группа на собственный, как говорится, вкус изобретает свои карабины и крючья. Не случайно среди альпинистов нынче появились коллекционеры таких образцов «самодеятельного» технического творчества. И вполне можно ожидать, что в один прекрасный день будет организован смотр-конкурс металлического снаряжения. А, может быть, в этом есть определенный смысл: выбрать для промышленного изготовления лучшие образцы. Недаром ведь так заглядываются на наши самодельные крючья и карабины зарубежные альпинисты.

Аварийная обстановка... Она зачастую создается в результате переоценки физических и моральных качеств каждого члена команды и группы в целом, с одной стороны, и легкомысленного отношения к истинным сложностям восхождения — с другой.

Сколько сравнительно несложных восхождений кончались неудачей именно по этой причине. Причем что характерно: зачастую такие восхождения былине первыми у команды. Участникам начинало казаться, что можно пренебречь некоторыми правилами хождения в горах—дескать, придуманы они перестраховщиками. Больше того, группа начинала делиться своим «опытом» с другими командами, подсмеиваясь над теми, кто, по их мнению, слишком осторожничает.

Появляется нездоровый дух соревнования за скорость прохождения маршрутов. Здесь-то и таится опасность. Ряд удачных восхождений создает самоуспокоенность, которая в конечном итоге может привести к авариям. Группа будет искать причину беды в плохом крюке, в перебитой веревке, не понимая того, что вся их предыдущая практика проведения восхождений уже таила в себе предпосылки несчастья.

Как правило, об опыте организации и проведения экспедиций мы узнаем из частных бесед. Опыт этот, как положительный, так и отрицательный, недостаточно обобщается и анализируется.

Наша команда, как известно, всегда выполняла поставленные задачи, и при этом не имела ни одной аварии, ни одной серьезной травмы. Однако опыт, накопленный нами—ветеранами «Локомотива», мало изучался даже в самом обществе. Так что молодежи команды ЦС «Локомотив» приходится начинать с азов. И не случайно ряд восхождений альпинистов-железнодорожников за последнее время не принес успеха.

Хочу остановиться также на таком понятии, как психологическая совместимость участников экспедиции. Об этом сейчас много говорят и пишут. Момент этот играет огромную роль в успехе любого восхождения. Ведь чем необычнее и сложнее условия работы группы людей, тем жестче требования, предъявляемые к каждому ее члену. Очень большое значение здесь приобретают отношения между людьми, единство целей, дисциплина, отношение к руководителю и другие факторы, которые можно определить как своего рода психологический микроклимат коллектива. По сути дела микроклимат необходим в любом коллективе, но он приобретает решающее значение в тех условиях, в которых находятся альпинисты на маршруте. Не ошибусь, если скажу, что ни в каком другом виде спорта от человека не требуется такого напряжения всех физических и нервных сил и ресурсов организма. Действовать нам приходится в условиях кислородной недостаточности, которая может вызвать горную болезнь. Порой повышенная раздражимость сменяется тупым безразличием. Или же вдруг появляется так называемая высотная эйфория—этакая бесшабашная веселость, безграничная вера в свои силы и удачливость. Опытные альпинисты знают, как опасно такое состояние.

Умение владеть собой, контролировать свои чувства, быть тактичными, внимательными друг к другу—вот что необходимо для психологической совместимости в альпинистской группе.

Помнится, как на одном из восхождений в 1971 году на привале я с одним из наших ребят сел играть в шахматы. То ли мой соперник устал, то ли никак не мог сосредоточиться, только, будучи более сильным шахматистом, он все время проигрывал. И вдруг вскочил, смахнул фигуры с доски и выбежал из палатки. Мы все сделали вид, что ничего не случилось. Очень часто бывает, что именно из подобных мелочей, таких срывов и возникают серьезные конфликты, ведущие к расколу группы и, как следствие, почти всегда к поражению, к неудаче.

Да, психологическая совместимость очень важна. Но я не могу согласиться с теми, кто понимает ее как нечто фатальное. Дескать, если в группе подобрались люди удачно, значит повезло, а если нет—ничего не поделаешь, остается примириться с фактом.

Уверен, психологическую совместимость можно и нужно создавать, воспитывая у членов группы необходимые качества характера. И это неизбежно. Тем более, что из года в год в составе команды, конечно, происходят изменения: одни по каким-либо причинам уходят, приходят новички. Но обычно остается ядро команды—ее ветераны. Они-то и должны быть носителями добрых традиций, сложившихся в коллективе, как раз и обязаны создавать, обеспечивать психологическую совместимость членов группы.

Все сказанное—не голое теоретизирование, а мысли, выношенные за годы восхождений, основанные на опыте сложнейших маршрутов и нелегких испытаний.

Примеров тому немало. В 1971 году наша команда совершила трудный путь на пик Победы. Готовились мы долго и тщательно. Однако уже в самом начале кое-кто из ребят — испытанных, опытных альпинистов наотрез отказался участвовать.

Надо было искать замену выбывшим. Взяли новеньких—Германа Андреева, Олега Шумилова и Павла Раппопорта. Что мы про них знали? Два кандидата в мастера спорта, один — мастер спорта, все сильны, выносливы, техничны. Ну, а как насчет психологической совместимости? Тут ведь заранее не угадаешь. Но мы надеялись, что атмосфера, царившая у нас, наши порядки помогут новеньким найти свое место в команде и выработать для себя нужную линию поведения. И не ошиблись. Новички отлично показали себя в этой экспедиции.

Дело тут не только в преодолении технических трудностей. В тот год у нас чуть не произошло несчастье. Но в том, что все закончилось благополучно, не было случайности,—это, на мой взгляд, было закономерно.

Уже на спуске тяжело заболел Володя Котляров. Необходимо было скорее спустить его вниз. Вот когда команда держала свой самый главный экзамен на товарищество, спайку, дисциплинированность, короче, на психологическую совместимость. Каждый, не ожидая приказов, делал для спасения товарища все, что мог, и даже чуточку болыше.

Наш врач Сергей Зысин не отходил от больного ни на минуту. Я уже не говорю об уколах, лекарствах и т. п. Сергей не давал Котлярову упасть духом, поддаться апатии, охватившей больного. Все время, пока мы спускали Володю, Сергей был с ним рядом, что-то говорил, уговаривал, тормошил.

Последний отрезок пути вниз мы уже тащили Володю на себе... На языке ледника больного ждал вертолет.

Я совершенно убежден: не будь в нашей группе врача, все могло бы кончиться трагически.

На любых соревнованиях, которые проходят в крупных городах, где кругом лечебные учреждения и в течение часа можно оказать пострадавшему квалифицированную медицинскую помощь, обязательно присутствует врач. А в альпинизме—в горах, в условиях повышенной опасности, этим правилом иногда пренебрегают. Нелегко, конечно, найти врача, который был бы хорошим альпинистом. Поэтому чаще всего он сидит где-то далеко внизу и не подготовлен даже для несложных восхождений. А если врач по возрасту и физической подготовке способен подняться вверх к заболевшему, то на это уходят не одни сутки. Так что спасение пострадавшего зависит только от быстрых, умелых действий его товарищей. В нашей команде непреложным правилом было присутствие на маршруте квалифицированного врача-альпиниста. Кроме Сергея Зысина, мастера спорта СССР и при этом кандидата медицинских наук, у нас несколько лет подряд в основном составе был и второй врач—тоже мастер спорта СССР по альпинизму Герман Андреев.

И, наконец, о риске. Каждое восхождение любой категории сложности таит в себе неожиданные опасности, всегда требует определенного риска. Но насколько риск оправдан?

...Это случилось в 1970 году, при восхождении сборной ЦС «Локомотив» на Хан-Тенгри. Маршрут был выбран чрезвычайно сложный—по восточному контрфорсу северной стены. Тогда этот путь считался практически непроходимым. Дело в том, что эта стена, имеющая перепад высот три тысячи метров, является самой длинной по протяженности в горных системах СССР. Если прибавить к этому, что уклон стены составляет 70—75 градусов, а ряд участков вообще имеет отрицательный уклон, то ясно, какие трудности стояли перед нами.

Но уже первые разведки показали, что действительность превосходит все наши ожидания: ко всем техническим сложностям маршрута присоединилась непогода: туман, мороз, сильный ветер, постоянные снегопады, множество лавиноопасных мест.

И все же, еще и еще раз продумав все детали предстоящего маршрута, мы начали восхождение. Нет, это было не лихачество, не переоценка своих сил. Длительная подготовка, большой альпинистский опыт всех участников должны были стать залогом будущей победы над Хан-Тенгри.

Кстати, несколько слов о тактике этого восхождения, ибо правильно избранная тактика в огромной степени определяет успех экспедиции. Впервые в условиях высотно-технических восхождений нами был применен так называемый челночный способ—создание промежуточных лагерей с последовательной переброской их вверх по маршруту. Заранее отмечу, что метод этот полностью себя оправдал.

Неприветливо встретил нас великан Хан-Тенгри. В дневнике восхождения почти на каждой странице записи: «Непогода, идут лавины, лавиноопасно». Порой в день удавалось пройти всего 20—30 метров. Ураганный ветер валил с ног, слепил глаза. А рядом с грохотом мчащегося экспресса проносились лавины. Пожалуй, на всем протяжении пути мы не встретили ни одного участка, где бы можно было отвязаться от веревки и идти без страховки. К вечеру окоченевшие, падая от усталости, останавливались на ночевку.

В один из дней восхождения, особенно трудный, в сумерки мы вышли со стены на гребень. Темнота сгущалась, дальше идти было нельзя, но и ночевать тоже негде. Оставалось только, затратив несколько часов, на морозе и страшном ветре рубить во льду площадку и ставить палатки.

Тут у нас начались споры. Кое-кто из ребят считал, что можно траверсировать ледовый склон и выйти к месту удобной ночевки.

— Всего около часа ходу, зато удобно, тепло, продукты—все будет, — убеждали они.—Риск? Ну, риск—дело благородное.

Помню, я тогда не согласился с ними, стоял на своем—останемся здесь. Данным мне правом тренера заставил четыре часа рубить площадку. Ребята подчинились. Я хоть и чувствовал, что выгляжу в их глазах тираном и деспотом, знал, что поступаю правильно. Быстрый, короткий путь—далеко не самый безопасный. А в темноте идти нельзя.

Спал в ту ночь беспокойно. Не только из-за воя ветра и шума лавин. Мне казалось, что ребята не понимают и не одобряют моего решения,—и это мучило.

А утром, когда туман рассеялся, мы увидели, что спуск, на котором так настаивали ребята, непроходим. Во-первых, он вел далеко в сторону от основного маршрута, а главное, он был покрыт гладким натечным льдом, в который не вобьешь крюк.

22 дня длился трудный путь на вершину Хан-Тенгри, 120 ходовых часов, более четырехсот забитых крючьев — таков цифровой итог штурма. Потом кое-кто обвинял нас, что мы потратили на восхождение больше времени, чем положено. Упрек этот несправедлив. Непосредственно маршрут мы прошли, как и требовалось, за 15 дней. Остальное время пережидали непогоду. На несколько дней мы задержались, потому что рядом шли спасательные работы и могла потребоваться наша помощь.

Третье место в чемпионате страны — достаточно высокая оценка этого восхождения. И очень дорог для нас отзыв ныне покойного заслуженного тренера СССР М. Грудзинского—знатока Центрального Тянь-Шаня, судьи тех соревнований. Он писал: «Команда в этом восхождении показала свою высокую разностороннюю подготовку, тактическую зрелость, высокие моральные качества». В этих словах—объяснение успеха и еще одно, как мне кажется, подтверждение моим мыслям о слагаемых безаварийности горных восхождений.

<< Назад  Далее >>

Вернуться: Вертикали